Музыка для слишком умных женщин

Вим Вендерс поставил "Съемки в Палермо", историю о страхе смерти и примирении с с жизнью, настоящее глубокомысленное кино, которое обещает вам сказать всю правду. Каждый уважающий себя великий режиссер должен на старости лет снять такое кино — и далеко не обязательно оно должно стать культовым кемпом.
Фокус в том, что у Вендерса идеальное чувство музыки — когда-то вальс The Carny Ника Кейва придал мрачного очарования "Небу над Берлином" (и сообщил, между делом, множеству зрителей о существовании чокнутого автралийца). Когда-то пластинка Buena Vista Social Club играла на каждой вечеринке в каждом приличном доме — Вендерс с Раем Кудером стали открывателями для мира целого направления в музыке.

Конечно, саундтрек к "Съемкам в Палермо" революции не произведет — тут он просто собрал очень хорошие песни очень хороших людей. Собственно, и главную роль в фильме играет Кампино — немецкий панк, телевизионный и журнальный журналист, интервьюировавший Пола Маккартни и других суперзнаменитостей, шутник и шалун, который селится в гостиницы под именем Руди Дучке, лидера немецкого студенческого движения в 1968 году — шутка, которая смешно звучит только в его голове, но уважение вызывает.
Правда, у Вендерса не поет.

Зато снова поет Ник Кейв и его новая группа Grinderman — в которой, впрочем, все музыканты старые, из Bad Seeds. Бет Гиббонс, женщина, поющая потусторонним голосом лучшие песни с края могилы, выступает тут два раза — одна песня с "Portishead", одна — с сольного альбома с Растин Мэном. Есть тут Фабрицио де Андре итальянский Генсбур, который с начала шестидесятых поет о бедных, о проститутках и о Боге. С итальянской музыкой, впрочем, есть одна серьезная проблема, особенно если языка не знать: можно найти крутого итальянского инди, или прогрессива или панка, и там будет прекрасное инди- или панк-вступление, тяжелый блюз, как в нашем случае, гитарные вопли или, наоборот, нежные переливы, но самое позднее к припеву эта музыка непременно станет Тото Кутуньо. Но это неважно — в Москве, кажется, нет девушки, которая хотя бы немножко не слушала Фабрицио де Андре.
Присутствует так же волшебный блюз от Iron&Wine — американского фолк-певца Сэмюэла Бима и есть песня его друзей и партнеров Calexico, аризонской рок-группы, чем-то совсем чуть-чуть напоминающая Ника Кейва в периоды просветления. У Вендерса безукоризненный вкус, и даже когда он ныряет в новую реальность, где занимаются музыкой люди моложе пятидесяти, он достает оттуда как бы не лучшее. С другой стороны, прорывом участие в саундтреке фильма Вендерса для этих людей не станет. Iron&Wine звучали в "Анатомии Грея" и в финале четвертого сезона "Доктора Хауса", а это, как вы понимаете, совсем другая аудитория.

Но увы, гвоздь саундтрека, лучшая песня и лучшая роль в этом фильме — Лу Рид, Velvet Underground, Some Kinda Love. Появившаяся на одноименном альбоме, третьем по счету, в 1968 году, песня про слишком умных женщин и бесстыдство — то, что ставит в музыкальном автомате главный герой фильма после того, как чуть не погиб. И тут ему является призрак Лу Рида — полупрозрачный, черно-белый, сморщенный, в майке-алкоголичке — и начинает проповедовать. Круче этого только Деннис Хоппер в роли смерти, яростно спорящий о преимуществах и недостатках цифровой и аналоговой фотографии.
Вообще же когда слушаешь саундтрек, возникает два вопроса: можно ли с этим диском жить отдельно от фильма? Ответ положительный. Там, правда, есть несколько треков оригинальной музыки Ирмина Шмидта, основателя главной авангардной группы вселенной Can — свободная импровизация на тему баховских Страстей по Иоанну, так вот к ним трудновато привыкнуть, рука так и тянется переключить. Хотя местами довольно интересно.

Вопрос второй: можно ли, слушая этот саундтрек, составить в голове какой-то другой фильм, в котором гламурного фотографа не протыкали бы смертельные стрелы, как святого Себастьяна. В общем, нельзя, конечно. Только бессонница, больше эта музыка ничего не обещает.